Nature, 7, vol. 511, 3 July 2014 - Недостаточное финансирование, умножившаяся бюрократия и неэффективная система правительственного субсидирования высасывают жизнь из российской науки, считает Алексей Яблоков.

Прошел год с того момента, когда правительство Владимира Путина объявило о радикальных реформах Российской академии наук, которые уничтожили ее независимость и установили над ней контроль нового государственного агентства.

Как обстоят дела сейчас? Не блестяще. К сожалению, исполняются некоторые из мрачных предсказаний критиков реформы в России и за рубежом о том, что перемены задушат исследования и ослабят российскую науку.

Я говорю как член академии, работающий в одном из институтов. Формально, все институты академии теперь принадлежат ФАНО, правительственному агентству, призванному управлять нами. Агентство распоряжается имуществом и финансами, но Президиум академии продолжает руководить научными исследованиями. Это дурацкое сочетание.

Как часть своей новой роли, ФАНО требует информацию от институтов, что было бы смешно, если бы не было так грустно. У нас запрашивают точный план исследований. Например, сколько статей мы напишем за год, за два года? Какие открытия мы совершим за два года? На основании наших обещаний нам выделяют деньги.

И конечно, сильно возросло количество бумажной работы. ФАНО говорит, что им нужна вся эта бюрократия, чтобы гарантировать наше финансирование. Правительство передает научный бюджет в ФАНО, которое потом делит его между институтами на зарплаты, экспедиции, оборудование, исследования и т.п. И как любая другая бюрократическая организация, ФАНО желает знать, что оно получит за те деньги, которое оно дает.

Не то чтобы это были большие деньги. Есть так называемые мега-гранты на научные проекты, но академия получает только 30% бюджета, который правительство определяет на науку. Остаток идет на высокотехнологическую бизнес-площадку Сколково под Москвой, в Курчатовский институт (НИЦ) и другие места.

Было очевидно, что российская наука нуждается в реформе. Но сейчас ситуация смехотворная. Правительство должно было усилить финансирование науки, следуя западным образцам, США, Великобритании, Германии. Там, когда государство хочет поддержать науку, оно дает деньги независимому научному агентству, а агентство потом распределяет их между учеными, советуясь с широкой научной общественностью. Сотрудники агентства понимают, как работает наука, они понимают, кого нужно поддержать, а кто много говорит, но мало делает.

Я считаю, правительство хотело ликвидировать академию как распространителя независимых мнений. И конечно, оно хотело наложить лапу на огромное имущество академии.

По традиции академические институты, научные станции и лаборатории имеют в своем распоряжении множество зданий, многие из которые находятся в весьма престижных местах, таких как центры Москвы и Санкт-Петербурга. Вероятно, правительство желает использовать эту собственность к своей выгоде. Они уже забрали некоторые из зданий президиума, в основном, на Ленинском проспекте в Москве, где они заняли два этажа.

Нам говорили, что у академии есть один год, чтобы привыкнуть к новой системе. Но в реальности ФАНО будет действовать полгода. Они уже объявили, что сократят 6000 административных должностей в академии к 2018 году.

Раньше, когда мне надо было выехать за границу на конференцию, мой ассистент относил мой паспорт в специальный отдел, где занимались моей визой и билетами. В этом отделе работало не меньше 50 человек (в Москве), и у меня никогда не возникало проблем. Недавно мне надо было поехать во Францию, но когда я позвонил в этот отдел, мне сказали, что там осталось только 5 человек. Я сам занимался оформлением документов, теряя время, которое мог бы употребить на научную работу.

Это можно считать мелочью, и это правда, что некоторые ученые проводят слишком много времени на своих дачах, а не в лабораториях, но это потому, что у нас нет денег на хорошее оборудование или на экспедиции.

Конечно, когда распался СССР, многие ученые просто перестали работать и поехали на дачи выращивать картошку и морковь, чтобы было что есть зимой. Сейчас ситуация не такая ужасающая, но я знаю, что многие ученые подрабатывают в других местах, просто зарабатывают деньги, потому что их зарплаты в академии недостаточны.

Все это ведет к коллапсу российской науки. Как только реформа была объявлена, огромное количество молодых ученых и исследователей в расцвете карьеры с перспективами и связями немедленно уехали на запад или в Азию. Их все больше, и они проводят все больше времени за границей. Года три назад больше людей собирались оставаться в России, когда им чуть подняли зарплаты. Утечка мозгов замедлилась, но полгода назад ускорилась снова.

Еще не поздно развернуть ситуацию. Прежде всего, правительство должно давать нам больше денег. Далее, эти деньги должны распределяться под контролем научного сообщества.

Я биолог, а биологи знают, что некоторые животные неспособны размножаться в неволе. Ученые похожи на них. Мы творческие люди, и нам нужны условия, в которых мы будем творить.

Справка:

Алексей Владимирович Яблоков – советник Российской академии наук (Москва), бывший советник Президента РФ по вопросам экологии и охраны здоровья при Б.Н.Ельцине. Статья основана на интервью Кати Москвич.
E-mail: alexey.ablokov@gmail.com.