Nature, vol. 499 - Реформы без обсуждения уничтожат Российскую академию наук.

На долю Российской академии наук выпало немало политических волнений за ее почти трехсотлетнюю историю. Однако последние десятилетия были особенно трудными: академия находится в состоянии упадка с момента распада Советского Союза в 1991 году.

Когда финансирование, щедрое в советские времена, критически снизилось в 1990-х, слишком многие из стареющих (и теряющих продуктивность) членов академии занялись исключительно защитой личных привилегий. В прошлом году внутренняя экспертиза состояния науки в академии показала, что каждый из 400 институтов академии выдает исследования мирового класса; к зарубежным ученым, что показательно, за консультацией не обращались. На самом деле, по любым меркам только очень малая часть академических институтов может конкурировать на международном уровне. Многие выдают очень слабые научные результаты, и внешние наблюдатели неоднократно критиковали РАН за отказ принимать тяжелую реальную ситуацию.

Проблемы не остались без внимания со стороны российского правительства. Трения между министерством образования и науки и академией усилились за последние годы, поскольку правительство проявляет все возрастающую озабоченность тем, что Россия неконкурентоспособна в науке. Противостояние достигло высшей точки на прошлой неделе, когда в Государственную Думу Российской Федерации был поспешно внесен законопроект, который предполагает практическую ликвидацию академии в своем нынешнем виде. Академия больна, в этом нет сомнений. Но предлагаемое лечение убьет ее совсем. Хуже того, законопроект отмечен тревожными знаками автократии, характеризующей текущий режим Президента России Владимира Путина.

Запланированная операция сливает академию наук с второстепенными академиями медицинских и сельскохозяйственных наук и предлагает всем членам этого объединенного корпуса равный статус академиков. Академия теряет право управления своим имуществом и, что важнее, прекращает управлять собственными исследовательскими институтами. Существующие институты подвергаются экспертизе, и признанные конкурентоспособными будут управляться новым правительственным агентством от имени академии. Путин надеялся превратить этот проект в закон, не давая академии времени на ответ, хотя окончательное, третье, чтение в Думе теперь отложено до октября.

Законопроект вызвал гневный протест российских ученых. Научные сотрудники возложили цветы у здания президиума РАН на Ленинском проспекте в Москве на символических похоронах организации, учрежденной в 1724 году российским императором Петром I.

Однако, вовсе не цель и содержание законопроекта вызывает наибольшее беспокойство, а поспешность и абсолютная недемократичность его появления. Никто не консультировался ни с Владимиром Фортовым, недавно избранным новым президентом академии и реформатором, объявившим ряд мер, направленных на омоложение и реструктуризацию организации (см. Nature497, 420-421, 2013), ни с научными сотрудниками академии и профсоюзами.

Некоторые ориентированные на Запад российские ученые признают, что ряд предложенных изменений могут быть благотворны. По сути, реформа создает маневренный корпус ученых, сходный с научными академиями в США и Европе, чья главная задача – консультировать правительство по научным вопросам общественного значения. Задача организации и финансирования собственно исследований переходит к новому агентству (как в Обществе Макса Планка в Германии), которое, при условии надлежащего управления, может дать российской фундаментальной науке так необходимое видение и ускорение.

Но такие радикальные перемены требуют больше времени и подготовки, чем Путин хочет предоставить. Организация, в которой работают 45000 ученых, не может быть успешно трансформирована за одну ночь. Российские ученые имеют право быть услышанными, и с ними надо проконсультироваться. Ради российской науки члены парламента должны воздержаться от поспешного принятия плохо подготовленного законопроекта; им следует подождать, пока хотя бы основные технические детали действительно необходимой реформы будут тщательно проработаны и обнародованы. Правительству и академии необходимо создать экспертную комиссию из уважаемых ученых и дать ей по крайней мере год на планирование переходного периода. Если результатом должна стать система, производящая выдающееся качество исследований и дающая веские советы властям, то Россия вполне может еще один год подождать.

Russian roulette

Reforms without consultation will destroy the Russian Academy of Sciences.

The Russian Academy of Sciences has seen and survived its share of political turmoil in its nearly 300-year history. Yet recent decades have not been kind: the academy has been in a state of decline since the fall of the Soviet Union in 1991.

When funding, generous in Soviet times, declined drastically in the 1990s, too many of the academy’s ageing — and increasingly unproductive — members became preoccupied with securing personal privileges. Last year, an internal assessment of the academy’s science managed to conclude that each of the academy’s 400 institutes performs world-class research; typically, no external scientists were consulted. In fact, by all measures, only a small fraction of academy institutes can be considered internationally competitive. Many produce only poor science — and outsiders have criticized the organization again and again for refusing to accept the dire reality of its situation.

The problems have not gone unnoticed by the Russian government. Tensions between the science ministry and the academy have risen in recent years, as the government has become increasingly worried about Russian science’s lack of competitiveness. The stand-off approached a dramatic climax last week, when a bill was hastily introduced to the Russian parliament that, if approved, would effectively liquidate the academy in its present form. The academy is ill, of that there is no doubt. But the proposed cure would kill it off. Worse, the bill is marked with the worrisome signs of autocracy that characterize Russian President Vladimir Putin’s current regime.

The planned coup would merge the Academy of Sciences with Russia’s minor medical and agricultural academies, and would provide all members of the united body with equal status as academicians. The present academy would lose the right to manage its property and, more importantly, would cease to operate research institutes of its own. Existing institutes would be evaluated, and those deemed competitive would in future be run by a new government agency on behalf of the academy. Putin hoped to turn the proposal into law without giving the academy time to respond, although the parliament’s final vote has now been postponed to October.

The proposal has caused an outcry from Russian scientists. Researchers have laid down flowers near the academy’s headquarters on Leninski Prospect in Moscow in a symbolic funeral for the institution, which was founded in 1724 by Russian Emperor Peter the Great.

However, it is not the bill’s aim and content that are most troubling, but the hasty and profoundly undemocratic manner in which it was conceived. Vladimir Fortov, the academy’s newly elected president and a reformer who has announced a number of measures to rejuvenate and restructure the organization (see Nature 497, 420–421, 2013) was not consulted. Neither were the institution’s scientific workforce and the trade unions.

Some Western-orientated Russian scientists acknowledge that a number of the proposed changes could be beneficial. In effect, the reform would create a flexible learned body similar to scientific academies in the United States and much of Europe, whose main duties are to provide the government with scientific advice on questions of societal relevance. The task of organizing and funding the research itself would be passed on to a new agency — similar to Germany’s Max Planck Society — that, if properly run, could provide basic science in Russia with much-needed vision and impetus.

But such sweeping changes require more time and preparation than Putin seems willing to grant. An organization that employs more than 45,000 scientists cannot be successfully transformed overnight. Russian scientists have a right to be heard and consulted, and they should have been. For the sake of Russian science, members of the parliament should refrain from hastily passing an ill-prepared bill; they should wait until at least the basic technicalities of what is indeed a much-needed reform have been thoroughly worked out and made public. The government and the academy should set up an expert committee of respected scientists and give it at least 12 months to plan the transition. If the result is to be a system that rewards excellence and can give solid advice to those in power, then Russia can wait one more year.

Источник: http://www.nature.com/news/russian-roulette-1.13315

Nature 499, 5–6
04 July 2013